Когда я по-настоящему окунаюсь в лето, я перестаю быть сухопутным человеком и даже потихоньку обрастаю перламутровыми ракушками и пожелтевшими картами сокровищ; хотя по-прежнему приходится бегать за проспанным автобусом, вставать пораньше не с той ноги, а иногда до черноты чертей получается спалить пирожки - словом, я остаюсь обычным человеком. Но если хотя бы каждый день я буду становится на процент лучше, то через два месяца, через семьдесят дней стану лучше в целых два раза.
Зато на работе могу украдкой вдыхать слабый соленый запах еще не выветрившегося моря с рубашек вернувшихся с юга соотечественников, делать вид, что понимаю итальянский итальянцев и по пути в кладовку обсуждать с нашим администратором мангу. И даже странно, что в городе до сих пор обгорают плечи от неразбавленного солнечного сока даже через окна кофеен и музеев и до сих пор продолжают вскакивать веснушки в самых неподходящих местах, будто бы издеваясь.
По вечерам я бегаю с маленькой сумочкой-холодильником наперевес на стрелку Васильевского острова, а в ней собственноручно сделанное из замороженого йогурта с корицей мороженое; мы с матерью каждый вечер ходим пешком по разным отрезкам Невы и дегустируем сангрию.
Летом много необъятного; неизвестность - она всегда необъятна, поэтому-то и страшит многих, а других притягивает. А потом узнаешь, все очень сужается, разочаровываешься: "и я мог этого не знать?".
Зато на работе могу украдкой вдыхать слабый соленый запах еще не выветрившегося моря с рубашек вернувшихся с юга соотечественников, делать вид, что понимаю итальянский итальянцев и по пути в кладовку обсуждать с нашим администратором мангу. И даже странно, что в городе до сих пор обгорают плечи от неразбавленного солнечного сока даже через окна кофеен и музеев и до сих пор продолжают вскакивать веснушки в самых неподходящих местах, будто бы издеваясь.
По вечерам я бегаю с маленькой сумочкой-холодильником наперевес на стрелку Васильевского острова, а в ней собственноручно сделанное из замороженого йогурта с корицей мороженое; мы с матерью каждый вечер ходим пешком по разным отрезкам Невы и дегустируем сангрию.
Летом много необъятного; неизвестность - она всегда необъятна, поэтому-то и страшит многих, а других притягивает. А потом узнаешь, все очень сужается, разочаровываешься: "и я мог этого не знать?".