Самые опасные собеседники - древние языческие боги, опрометчиво закованные в гранит или медь неудачливыми скульпторами. Таящиеся в городе неузнанными, затерявшимися среди набережных каналов с прохладной водой, человеческой пестроты и птичьего щебетанья оживленных улиц, спрятавшиеся в зеленеющих дворах-колодцах, давно утонувших в остановившемся навсегда времени. Те, что будто случайно жадно подставляют каменные спины и дно фонтанов под звенящие монетки наивных человеков, тщетно мечтающих о подаче заявки с тайным желанием в небесную канцелярию (а вдруг загаданное сбудется?) или, быть может, о возвращении в северную пальмиру Петербурга.
Потому что когда хмурые обрывки туч решат проглотить тускло золотящиеся шпили, когда на каменные мостовые выползут лужи-гиганты, а город затянется пеленой холодной дождливой дымки, может случится так, что среди косых полос нескончаемого ливня и хрипоты голосов кому-то захочется взять вас за руку (совершенно случайно!) и еще долго не отпускать; покупать одинаковые книги и вдвоем бывать на шумных маскарадах дворца Дожжей, где влюбленные маркизы тайком пьют яд, минутами обниматься наперекор миру, живущему вечно неутихающей спешкой. Понимаешь, может случиться так, что бородатый дедушка, размешивающий котел реальностей, решит, что тебе стоит увидеть, как веснушатому мальчику в сеседней машине на нос сядет бабочка-махаон, первая за весну, солнечным дням, обычно навещающим город с частотой посещений санта-клауса с оленями, санями и охапками снега африканского племени, стоит надолго поселиться в каждом новом утре, а людям, слепо ходящим вокруг друг друга, сказать одновременно пару-тройку таких важных слов.
И ведь потом не поймешь, кого винить, когда Русалочка превратится в морскую пену - быть может, жадность мелочных божков, оскорбленных номиналом монетки в одну копейку и поэтому наколдовавших что-то столь зыбкое и недолговечное?
И нет в моих карманах больше чудес. Теперь я практично прячу в них лишь тусклые десятирублевые монетки.
Поэтому загадывайте осторожнее - не делайте как я.
Потому что когда хмурые обрывки туч решат проглотить тускло золотящиеся шпили, когда на каменные мостовые выползут лужи-гиганты, а город затянется пеленой холодной дождливой дымки, может случится так, что среди косых полос нескончаемого ливня и хрипоты голосов кому-то захочется взять вас за руку (совершенно случайно!) и еще долго не отпускать; покупать одинаковые книги и вдвоем бывать на шумных маскарадах дворца Дожжей, где влюбленные маркизы тайком пьют яд, минутами обниматься наперекор миру, живущему вечно неутихающей спешкой. Понимаешь, может случиться так, что бородатый дедушка, размешивающий котел реальностей, решит, что тебе стоит увидеть, как веснушатому мальчику в сеседней машине на нос сядет бабочка-махаон, первая за весну, солнечным дням, обычно навещающим город с частотой посещений санта-клауса с оленями, санями и охапками снега африканского племени, стоит надолго поселиться в каждом новом утре, а людям, слепо ходящим вокруг друг друга, сказать одновременно пару-тройку таких важных слов.
И ведь потом не поймешь, кого винить, когда Русалочка превратится в морскую пену - быть может, жадность мелочных божков, оскорбленных номиналом монетки в одну копейку и поэтому наколдовавших что-то столь зыбкое и недолговечное?
И нет в моих карманах больше чудес. Теперь я практично прячу в них лишь тусклые десятирублевые монетки.
Поэтому загадывайте осторожнее - не делайте как я.