я верю, что никто не должен быть один. что нужно быть с кем-то вместе. с друзьями. с любимыми. я верю, что главное - любить. © Эрленд Лу
Когда проходит два-три дня и ты лишаешься свежей порции черных кудрявых букв, шуршания пожелтевших страниц и пары нелепых фраз, наступает голод, вечно терзающий недры внутри самого себя, - информационный; он становится неумело притворяющимся, фальшивым другом, живущим в карманных словариках и ночных смсках. И тогда начинаешь видеть, как длинными хищными пальцами миниатюрная девушка вытягивает жилами свежие сплетни, широко распахнутыми глазами уплетает за еще пухлые щеки целую связку сладких, до невозможности приторных сказок про огнедышащих драконов и жадных до золота королей рыжий мальчик, может, задумчиво пожевывает газету смешной усатый мужчина за утренним кофе; а ты спешишь к ним - бледно-холодным, нервно проводящим ладонями в чернильных пятнах по корешкам заплесневелых книг в темном углу крошечной библиотеки, или к задумчиво крутящим колесико мыши, ныряющим в очередной теплый океан букв интернета.
Мы мерим шаг за шагом по остывающему городу, проходя сквозь еще зеленую траву и облака желтеющих листьев клена в воздухе, меняемся апельсиновым и вишневым мармеладом на мосту, где сносит с ног холодный ветер с Невы; теряемся на мостовых, находимся, опять теряемся; наконец-то пьем пряничный чай на втором этаже ветхой булочной и дробим слова на крошечные кусочки осыпавшихся букв, жадно глотая каждую из них.
Теперь можно провести четверг, уютно завернувшись в шерсть и ни о чем не думая.
+1
Мы мерим шаг за шагом по остывающему городу, проходя сквозь еще зеленую траву и облака желтеющих листьев клена в воздухе, меняемся апельсиновым и вишневым мармеладом на мосту, где сносит с ног холодный ветер с Невы; теряемся на мостовых, находимся, опять теряемся; наконец-то пьем пряничный чай на втором этаже ветхой булочной и дробим слова на крошечные кусочки осыпавшихся букв, жадно глотая каждую из них.
Теперь можно провести четверг, уютно завернувшись в шерсть и ни о чем не думая.
+1
